15 декабря 1942 года фашистские нелюди окружили деревню Городки, расстреляли 367 человек и сожгли 48 дворов. Как это было, рассказывала чудом выжившая Ядвига Городко. Ее воспоминания сохранись в книге "Память" Дятловского района:
- В деревню на машинах, с пулемётами, автоматами и собаками налетели каратели. Солтысу Юзефу Лагутику приказали собрать всех жителей с паспортами на краю деревни. По настроению карателей, готовящих пулеметы, люди почувствовали неладное и стали разбегаться. Но их убедили, что с ними ничего не случится, и многие вернулись на луг. Нам приказали выстроиться и взять на руки детей. Главный по званию сказал Солтысу: "Ты был хорошим и немцам, и партизанам, получай плату" и… застрелил его. После чего автоматный и пулемётный огонь обрушился на нас. Люди кричали, плакали, проклинали фашистов… Через несколько минут все оборвалось, стихло, только слышались стоны умирающих. Я лежала ничком, приваленная трупами и была еще при памяти, когда немец схватил меня за воротник, перевернул и прямо на мне убил моего сыночка. Пуля, которая его пронзила и прошла навылет, застряла в моей груди. Потом я услышала женский голос: "Люди, кто живой, вылазьте". С трудом поднялась, выползли несколько деток - Леля Городко и Геня Еремейчик. Мы, несмотря на зимнюю стужу, подались куда глаза глядят. Сперва остановились и передохнули на одном хуторе, потом добрались в деревню Саловичи. Остались живы. Через три дня фашисты пригнали в Городки людей из ближайших деревень, те вырыли огромную яму и похоронили убитых, в том числе моих троих детей и мужа...
Стоит ли говорить о том, какую душевную боль перенесла женщина?! Всю жизнь, до самой смерти та пуля в легком - одна на двоих с сыночком, напоминала ей о кошмаре, который довелось пережить в молодости, болела ее душа за безвозвратную потерю любимого человека и детей… Новая мирная жизнь не смогла избавить ее от жутких воспоминаний.
Сегодня на месте расстрела жителей деревни Городки Козловщинского сельсовета стоит скромный памятник жертвам фашистского геноцида и два креста. Памятник установили в 1950 году. За средства районного субботника местные жители, работники сельисполкома и волонтеры благоустроили территорию у памятника - выложили дорожку из плитки, установили плиты со списком фамилий погибших, покрасили памятник. Однако есть еще одно обстоятельство, о котором говорила внучка выжившей Ядвиги Ивановны Городко, и рассекреченные документы: деревню могли уничтожить по ошибке вместо деревни Ферадки Слонимского района, ибо, согласно приказу о проведении операции "Гамбург", упоминаний о связи жителей деревни Городки с партизанами нет. Вместе с тем в приказе содержатся сведения о "… деревнях, жители которых особенно благожелательно относятся к бандитам (то есть партизанам - прим. автора): Василевичи, Порцечи, Задворье, Ферадки…".
О зверствах карателей и ужасах того декабрьского дня рассказывал военный пенсионер Алексей Лагутик - сын Адольфа Лагутика, сумевшего избежать расстрела:
- На начало войны моему папе исполнилось 12 лет. В семье, кроме него, было еще три брата, младшему - 9 месяцев. Отец рассказывал, что запомнил тот день, когда в их деревню приехали немцы. Командовал войсками лейтенант СС, литовец по национальности. Прибывшие каратели состояли в основном из полицаев и все говорили по-русски. Собрали якобы проверить документы. Первым застрелили Cолтыса, а затем стали расстреливать из пулемёта всех без разбору. Когда первый пулемёт заклинило, люди начали разбегаться, в том числе и мой отец. Полицаи крикнули людям, чтобы не убегали, что больше их расстреливать не будут. Некоторые поверили и вернулись. В это время они перезарядили второй пулемет, из которого расстреляли остальных жителей деревни. С места расстрела сбежали десять человек, среди них был мой отец. Три человека выжили при расстреле, они были ранены, но не смертельно: Ядвига Городко, Казимир Савко и Аделия Еремейчик. Через два дня полицаи пригнали на место трагедии жителей деревни Окачи и Павлово (сейчас Слонимского района), которые хоронили расстрелянных сельчан в одну братскую могилу прямо на месте, где они были расстреляны. Когда стали засыпать яму, услышали плач ребенка. Один мужчина предложил полицаю оставить ребенка в живых. Полицай сказал: "Ложись вместо него в яму, тогда сохраню жизнь ребенку…" И дитя закопали живым…
Горькие свидетельства о трагедии деревни Городки вошли в сборник Алеся Адамовича, Янки Брыля, Владимира Колесника "Я з вогненнай вёскі". За душу берут воспоминания Петра Савчица, который успел убежать от расправы, получил ранение, но сумел-таки добраться до реки и раненый полз вдоль берега. А жену его убили.
Из воспоминаний жителя деревни Городки Казимира Станиславовича Савко:
- В тот страшный день немцы приехали в деревню, собрали людей, построили их в шеренги: отец, мать, дети. Напротив поставили пулемёт. Несколько раз выстрелили. Началась паника, люди стали разбегаться. Мы с братом, которому было лет семнадцать, побежали за сарай. Оттуда пошли к речке, к мосту. Пулемётной очередью ранило моего брата, он упал в речку. Я подумал, что и меня убьют. Однако один из немцев, вытащив меня за воротник, показал куда надо убегать. Вместе с остальными убежавшими односельчанами я спрятался в лесу. Мы сидели там, пока не потемнело. Затем некоторые жители решили вернуться в деревню. А я с одним парнем пошли в Подвеликое. Переночевав там на хуторе, направились дальше в Козловщину, оттуда вернулись домой.
