Из воспоминания Мармыша Иосифа Николаевича, очевидца сожжения деревня Большая Воля.
"Война. Для меня это не просто слово, это, прежде всего, горечь потери близких людей и тех зверств, которые чинили немцы над простыми безвинными людьми.
Первые дни войны для меня, подростка, были очень страшные. Мой отец - Мармыш Николай Яковлевич был убит в первые дни войны. Его убила очередь пуль, выпущенных из пролетающего немецкого самолета, когда отец свозил сено с сенокоса.
Я, подросток, остался вместе с моей старшей сестрой на руках у матери. Слезы слезами, а жить было надо. Жили мы бедно. Очень плохо было зимой. Я в 13 лет уже умел косить, пахать, рубить дрова и вообще стал хозяином.
Летом было проще: в лесу было много ягод и грибов. Мы собирали их, сушили. Зимой их можно было обменять на соль, керосин и спички. Моя семья жила на хуторе вблизи деревни Большая Воля.
Еще один удар судьбы полностью изменил всю мою дальнейшую жизнь. Моя сестра Нина пошла в деревню к тетке и осталась там заночевать. Утром она должна была вернуться домой, но ни утром, ни днем, ни вечером она не пришла. Мы увидели над деревней клубы дыма и автоматные очереди. Мать отправила меня искать сестру на второй день. Дорога от хутора к деревне была близкая, но очень тяжелая. Запах гари и еще какой-то необъяснимый, ранее мне не слышимый. Войдя в деревню, я увидел страшную картину: все дома были сожжены, людей не было видно. Черные обгорелые срубы домов и печи - их огонь не задел, а только закоптил дымом. Я долго стоял в растерянности, но пошел дальше. Идя по живому пепелищу деревни, я увидел несколько человек из этой деревни. Поговорив с ними, я узнал, что всех жителей деревни, которых немцы застали дома, они согнали на край деревни, заставили копать яму. Потом всех их построили на краю этой ямы и начали расстреливать. Люди начали падать в яму. Чтобы скрыть следы своего преступления, они облили трупы убитых людей бензином и подожгли. Так вот откуда был такой непонятный запах.
Подойти к яме я не осмелился. Что есть мочи я побежал домой.
Рассказав, все матери, я долго не мог прийти в себя. Спустя три дня после этих событий мы с мамой опять пошли в деревню. Наш путь направлялся прямо к той яме, где были расстреляны люди. От ямы очень плохо пахло. Наполовину сожженные трупы издавали жуткий запах. Мама заставила меня спуститься в эту яму и искать мою сестру. Спустился я в эту яму, где лежали люди, наполовину сожженные, наполовину целые, все облитые кровью, песком, копотью. Перевернув несколько трупов, я узнал свою сестру. Целой у сестры была только голова. Руки, ноги и все тело было обгорелое.
С трудом, ступая по трупам людей, мы вытянули тело моей старшей сестры. Мама плакала, голосила, а я про себя поклялся, что отомщу этим нелюдям. Еще несколько дней люди, оставшиеся в живых или их родственники из соседних деревень, искали своих близких. А тех, кого не смогли опознать, просто закопали в общей яме - могиле. Через несколько недель я уже был в партизанском отряде. Выполнял все поручения, бил врага, как мог и умел. Есть много наград.
У меня сегодня слезы наворачиваются на глаза, когда я вспоминаю те минуты, которые мне довелось пережить.
После войны я покинул свой хутор. Переехал и живу в деревне Шершни. Так, домой, на малую родину, я приезжаю, но долго там не могу оставаться.
Такое забыть никогда нельзя. Об этих зверствах должны знать все люди. "Это не должно повториться никогда!"
